Серия постов Григория Ревзина об ЭКСПО 2020 на fb превратилась в пространный, остроумный и увлекательный рассказ об архитектуре многих павильонов. С разрешения автора публикуем эти тексты, в первом обзоре – выставка как ярмарка для чиновников и павильоны стран арабского мира.
Когда я еще читал лекции в Высшей школе урбанистики, я определял феномен ЭКСПО как идеальный город торговцев. Есть идеальный город власти (Сфорцинда), жрецов (монастырь), рабочих (машина), а вот у торговцев – ЭКСПО. И вначале воспринимал Дубай как прекрасное подтверждение своего несложного построения.
Когда смотришь на ЭКСПО сверху (там для этого есть специальный лифт, так что можно посмотреть с птичьего полета) то больше всего поражает то, что прямо за забором ЭКСПО – ровная, совершенно безжизненная песчаная пустыня. Есть планы развить на основе ЭКСПО новый район, но это пока (как всегда, в таких случаях) общие декларации, а на сегодняшний день – это просто классический караванный город, пользуясь классическим определением Михаила Ростовцева. Кругом пустыня, тут оазис, к нему съехались караваны, и внутри очень плотно, а за границами шаром по песку покати.
ЭКСПО 2020. Вид с панорамного лифта. Автор лифта – Асиф Хан
Причем мне кажется, что эта специфика дубайского ЭКСПО хорошо осознавалась его создателями. Хотя все, кто пишут про мастерплан, сделанный НОК, больше подчеркивают функциональные, а не образные свойства плана, но прообраз караванного города (типа средневекового Исфахана или Бухары) очень читается. В центре – источник, круглая чаша-бассейн-фонтан. Ее, кстати, настолько я понял, проектировали WET Design + SWA Group, те ребята, которые делали главное чудо Дубая – поющие фонтаны у Бурж Халиф, так что они сами по себе экспонат. Но тут у них, видимо, воды все же не хватило. Однако ж это именно источник в пустыне. Рядом посажен гигантский шатер – купол Al Wasl.
Купол Al Wasl над центральной площадью. ЭКСПО 2020
Архитектура этого сооружения (Adrian Smith + Gordon Gill Architecture) демонстрирует некоторое наплевательство на международные тренды в пользу традиций мусульманского орнамента, но урбанистически это практически Sony-Center в Берлине, площадь, образованная офисными зданиями, и перекрытая шатром.
Купол Al Wasl над центральной площадью. ЭКСПО 2020
И, разумеется, крытый рынок караванного города. Далее от этого центра расходится три квартала, и они заканчиваются тремя воротами – это просто классика города-рынка. Ворота эти, весьма изысканные (их делал чудесный британский архитектор Асиф Хан, который у нас в Сочи на Олимпиаде делал павильон Мегафона с гигантскими скульптурными селфи пользователей) плохо читаются, когда ты проходишь через них с парковок – слишком грандиозный масштаб – но когда видишь их с птичьего полета, и как сразу за ними отрывается пустыня – образ арабского города прочитывается однозначно.
Ну и дополняет это урбанистическое построение атмосфера ЭКСПО, которая, конечно, прежде всего ярмарка, с балаганами, парадами ряженых, беспрерывной (изрядно достающей) музыкой и разноязычной толпой.
В общем, первый день я ходил по ЭКСПО и радовался тому, как я все здорово все придумал, но на следующий день понял, что это в общем-то полная чушь. Дело в том, что это, конечно, идеальный город торговцев, только из него полностью изгнали торговцев. Понимание это произошло из-за дней России, на которые я случайно попал, и обнаружил я это, когда ЭКСПО заполнила толпа российской делегации сплошь в черных костюмах и при цветастых галстуках, что при дубайской жаре выглядит героически. Их было человек 600, и сначала я думал, что вот ведь какие удивительные люди, пока не осознал, что они только одеты излишне официально (видимо сказывалось присутствие Мишустина и Собянина, хотя я их не видал), а все остальные в шортах и майках – такие же, только без главных начальников. На ЭКСПО присутствуют не торговцы, не бизнесмены, не промышленники, а в первую очередь чиновники.
Изначально так не было, и исторически ЭКСПО – это прежде всего место обмена товарами, деньгами, технологиями и т.д. Но со времен принца Альберта, делавшего первую ЭКСПО в Лондоне, появились десятки мировых отраслевых выставок, и автомобили, продукты ай-ти, зубные протезы, мебель, кухни, сады и огороды, стройку и девелопмент показывают на них. У принца все это было в Хрустальном Дворце и вокруг. А теперь ЭКСПО лишилась всякого экономического содержания. И ее особенности, устройство, чудеса следует, мне кажется, рассматривать с точки зрения этого удивительного эксперимента. А именно – что получается, если всех – от философов до веселых барабанщиков – заменить чиновниками соответствующего профиля, а если не заменить, то хотя бы попытаться.
Я уже говорил, что ЭКСПО – это идеальный город торговцев, из которого торговцев выгнали и заменили чиновниками. Вместо товаров тут государства обмениваются посланиями. Но не в обычном формате – тут нет дипломатии, переговоров, протоколов, и они вообще-то не очень понимают, как меняться. В связи с этим архитектура на ЭКСПО приобретает невероятную роль – она становится государственным посланием в жанре «как вам такое, геополитические соседи». Это майский день архитектуры, потому что вообще-то мериться дворцами сегодня считается досадным пережитком палеолита в сознании. Но на ЭКСПО эта традиция сохранилась на радость критикам.
У Дубайской ЭКСПО есть специфическая задача. Страна, принимающая ЭКСПО, на полгода становится центром глобального мира, Дубай, как я понимаю, призван подчеркнуть, что этот центр принадлежит мусульманским государствам.
Мусульмане и так важнейший центр глобальной повестки, однако их роль больше как-то склоняется в сторону противостояния этой повестке посредством различных институтов джихада, то есть это не вполне государственная роль. А тут идея показать мусульманские государства как основу современной цивилизации, центры денег, силы, культуры, процветания и прогресса. Так что они очень стараются. Мусульманских стран много, но на ЭКСПО большая часть стран не строят отдельные павильоны, а арендуют стандартные модули от организаторов, так что я расскажу о самых пафосных.
На роль главного, естественно, претендует павильон Арабских эмиратов, творение Сантьяго Калатравы. Он сделан в виде орла, потому что орел есть на гербе страны, но в павильоне он без головы. Я так понял, что с ней было бы натуралистично, пошло и наивно, а так нет. Перья в нем движутся посредством сложной пневматики. Страна-хозяйка, великий архитектор, то есть шедевр по определению, чудо, и большинство посетивших ЭКСПО от него в восторге. Когда всем так нравится, можно признаться, что мне это не зашло – Калатравы не убудет. Мне еще не повезло, потому что у этого орла перья, как это всегда бывает с мобильной архитектурой, заклинило и они стоят колом всю неделю. В самой, причем, неопрятной позиции, обнажая банальную прямоугольную коробочку тела павильона. То есть хороший павильон, но не орел. А прямоугольная курица врастопыр, прямо вот сейчас снесется, хотя не кудахчет.
Павильон ОАЭ, архитектор Сантьяго Калатрава, ЭКСПО 2020
При этом, конечно, дорогая штука. И видимо все деньги ушли на оперение. Экспозиции внутри павильонов вообще – самое слабое место ЭКСПО. В отсутствии товаров страны там поголовно, скажем так, исполняют две песни. Или «широка страна моя родная, много в ней полей лесов и рек», или «парни, парни, это в наших силах, землю от пожара уберечь, мы за мир, за дружбу, за улыбки милых, за сердечность встреч». Но, во-первых, исполнять можно по-разному. А во-вторых, страна-хозяйка как и. о. лидера глобального мира должна исполнять вторую песню, а никак не первую. А в орле как раз исполняют первую и жалостливым образом. Основная часть павильона занята горами песка, на который проецируются картинки из разных рукописей, показывающих жизнь бедуинов в аравийской пустыне до образования эмиратов. Хотя картинки на песке смотрятся неплохо, но все же это такой дизайн, который подходит больше краеведческому музею в Конотопе, чем павильону страны, принимающей ЭКСПО. Хотя наверху там красивое пространство, но при мне – совершенно пустое. Может, для временных экспозиций.
Мне больше понравился другой павильон Калатравы – Катар. Это ближайший сосед и союзник Дубая. Тут ничего не движется, а просто изящная абстрактная скульптура, напоминающая парус, но не буквально, что было бы натуралистично, пошло и наивно, а абстрактный парус. Внутри ничего нет, кроме указания, что Катар собирается принять чемпионат мира по футболу. Очень изящная вещь, хотя непонятно, почему две арабские страны заказали павильон одному и тому же испанскому архитектору. Калатрава, конечно, великий мастер, но как-то мне не верится, что они сделали это независимо друг от друга. А если одна страна просто слямзила у другой, или оптом дешевле выходит заказывать, то это конечно можно, но так центром глобального мира не станешь. Для этого требуется лучше ориентироваться в реалиях.
Павильон Катара, архитектор Сантьяго Калатрава, ЭКСПО 2020
Другим претендентом на гегемонию на ЭКСПО является Саудовская Аравия. Ее павильон гигантский, размером с футбольное поле, и это прямоугольная пластина, поставленная под углом, исключающим всякую возможность равновесия – кажется, что сейчас прихлопнет. Кстати, у саудитов с эмиратами неурегулированная граница и очень сложные отношения. Делала павильон фирма ВМА (Boris Micka Associates), это гранд мусульманской архитектуры с кучей работ и у саудитов, и в Турции. Они, кстати, делали павильон Саудовской Аравии и на ЭКСПО в Шанхае, но там не было такого агрессивного пафоса, это была изысканная пиала из белого молочного фарфора, мне она очень понравилась. А здесь, конечно, вещь такая, для силовиков. У Александра Рябушина в очерках по советской архитектуре было такое вполне панегирическое замечание по поводу здания КГБ на Лубянке, что мощные формы рустованного цоколя передают образ физического раздавливания врага – тут примерно такое же, но в современных формах. Но забавно, что главный прием – зеркальный козырек, в котором отражается очередь в павильон, саудиты слямзили с русского павильона на ЭКСПО 2015 года в Милане, который придумал Сергей Чобан – там, правда, это было легко и элегантно, козырек изгибался, он не давил, а взлетал. Видимо, это очень запомнилось – кроме саудитов тот же прием в Дубае повторила Швейцария.
1 / 3
Павильон Саудовской Аравии, архитекторы Boris Micka Associates, ЭКСПО 2020
На мой вкус, лучший арабский павильон всей ЭКСПО – это Бахрейн. Это Кристиан Керез, бескомпромиссное произведение швейцарской архитектурной школы, тут прямо чувствуется жесткая протестантская эстетика Херцога и де Мерона или Петера Цумптора. Железный ящик с арматурой, вставленной в него под разными углами и составляющий что-то вроде леса. В принципе это указание на тот факт, что Бахрейн является экспортером алюминия, но как сделано! Железная арматура поставлена под разными углами и отклоняется от вертикали во все стороны, а металлические стены и потолок сливаются друг с другом, так что получается бесконечно сложное пространство в жанре оп-арта. Я прямо позавидовал, Бахрейн – монархия, вертикаль там укреплять не надо, и вот они могут себе позволить такой отточенный минималистический жест.
Павильон Бахрейна, архитектор Кристиан Керез, ЭКСПО 2020
Еще один шедевральный мусульманский павильон – это Марокко, архитектор Tarik Oualalou. Это марокканский архитектор, который учился во Франции, но глядя на его работу, кажется, что скорее в Канаде или Израиле у Мойше Сафди, потому что у него получилось великолепное произведение структурализма 1970-х гг., который Сафди ввел в моду, построив Habitat, жилой комплекс для монреальской ЭКСПО 1967 года. Такая архитектура сегодня смотрится несколько архаично, но мне вообще-то нравятся архитекторы и страны, которые позволяют себе игнорировать излишне современные тренды и не украшать архитектуру модными перьями. А пользуется языком структурализма этот Тарик Уалалу виртуозно. Благодаря пропускам-дырам в композиции из прямоугольных боков у него получаются своеобразные патио, и в их просветах видна вся ЭКСПО, так что она становится частью экспозиции павильона. Там внутри прелестный марокканский двор, напоминающий одесский или тбилисский. И довольно изысканные лавочки-пассажи, наполненные, вы не поверите, тем, что раньше называлось колониальные товары. Правда, они не продаются.
1 / 4
Павильон Марокко, архитектор Tarik Oualalou, ЭКСПО 2020
Наконец, последний пафосный арабский павильон, который меня впечатлил, – это Кувейт. Его построил Marco Pestalozza, Сооружение престранной геометрии, которое не может не обращать на себя внимание в силу крайней несуразности. Это такой прием. А внутри у него там висит некая форма, которая символизирует, что все, что течет, течет в Кувейт. Очень современная экспозиция, честно сказать, я ее не совсем понял. Мне в этом павильоне очень понравился второй уровень, где показаны чучела животных, обитающих в Кувейте. Такое невероятное сочетание крайне претенциозной современности с бесхитростностью районного краеведческого музея можно найти только на ЭКСПО. Особенно впечатлил ежик, но это личное.
Опровержение и сравнение: конкурс красноярского театра
Начали писать опровержение – ошиблись, при рассказе о проекте Wowhaus, который занял 1 место, с оценкой объема сохраняемых конструкций, из-за недостатка презентационных материалов – а к опровержению добавилось сравнение с другими призерами, и другие проекты большинства финалистов. Так что получился обзор всего конкурса. Тут, помимо разбора сохраняемых разными авторами частей, можно рассмотреть проекты бюро ASADOV, ПИ «Арена» и «Четвертого измерения». Два последних старое здание не сохраняют.
ЛДМ: быть или не быть?
В преддверии петербургского Совета по сохранению наследия в редакцию Архи.ру пришла статья-апология, написанная в защиту Ленинградского дворца молодежи, которому вместо включения в Перечень выявленных памятников грозит снос. Благодарим автора Алину Заляеву и публикуем материал полностью.
Теряющая смысл интеллигентность
На днях журналистам показали здание хлебозавода №5, обновленного по проекту Сергея Чобана. Публикуем размышления Григория Ревзина об этом проекте.
Пользы не сулит, но выглядит безвредно
Мы попросили Марию Элькину, одного из авторов обнародованного в августе 2020 года письма с критикой законопроекта об архитектурной деятельности, прокомментировать новую критику текста закона, вынесенного на обсуждение 19 января. Вывод – законопроект безвреден, но архитектуру надо выводить из 44 и 223 ФЗ.
Буян и суд
Новость об отмене парка Тучков буян уже неделю занимает умы петербуржцев. В отсутствие каких-либо серьезных подробностей, мы поговорили о ситуации с архитекторами парка и судебного квартала: Никитой Явейном и Евгением Герасимовым.
Григорий Ревзин об ЭКСПО 2020: Европа и отказ от формы
Рассматривая тематические павильоны и павильоны европейских стран, Григорий Ревзин приходит к выводу, что «передовые страны показывают, что архитектура это вчерашний день», главная тенденция состоит в отсутствии формы: «произведение это процесс, лучшая вещь – тусовка вокруг ничего».
Григорий Ревзин об ЭКСПО 2020: «страны с проблематичной...
Продолжаем публиковать тексты Григория Ревзина об ЭКСПО 2020. В следующий сюжет попали очень разные павильоны от Белоруссии до Израиля, и даже Сингапур с Бразилией тоже здесь. Особняком стоит Польша: ее автор считает «играющей в первой лиге».
Помпиду наизнанку
Ренцо Пьяно и ГЭС-2 уже сравнивали с Аристотелем Фиораванти и Успенским собором. И правда, она тоже поражает высотой и светлостию, но в конечном счете оказывается самой богатой коллекцией узнаваемых мотивов стартового шедевра Ренцо Пьяно и Ричарда Роджерса, Центра Жоржа Помпиду в Париже. Мотивы вплавлены в сетку шуховских конструкций, покрашенных в белый цвет, и выстраивают диалог между 1910, 1971 и 2021 годом, построенный на не лишенных плакатности отсылок к главному шедевру. Базиликальное пространство бывшей электростанции десакрализуется практически как сам музей согласно концепции Терезы Мавики.
Спасение Саут-стрит глазами Дениз Скотт Браун
Любое радикальное вмешательство в городскую ткань всегда вызывает споры. Джереми Эрик Тененбаум – директор по маркетингу компании VSBA Architects & Planners, писатель, художник, преподаватель, а также куратор выставки Дениз Скотт Браун «Wayward Eye» на Венецианской биеннале – об истории масштабного проекта реконструкции Филадельфии, социальной ответственности архитектора, балансе интересов и праве жителей на свое место в городе.
Победа прагматиков? Хроники уничтожения НИИТИАГа
НИИ теории и истории архитектуры и градостроительства сопротивляется реорганизации уже почти полгода. Сейчас, в августе, институт, похоже, почти погиб. В недавнем письме президенту РФ ученые просят перенести Институт из безразличного к фундаментальной науке Минстроя в ведение Минобрнауки, а дирекция говорит о решимости защищать коллектив до конца. Причем в «обстановке, приближенной к боевой» в институте продолжает идти научная работа: проводят конференции, готовят сборники, пишут статьи и монографии.
Есть ли места на Олимпе? Сексизм и «звездность» в архитектуре
«Есть ли места на Олимпе? Сексизм и «звездность» в архитектуре» Дениз Скотт Браун – это результат личного исследования вопросов авторства, иерархической и гендерной структуры профессии архитектора. Написанная в 1975 году, статья увидела свет лишь в 1989, когда был издан сборник "Architecture: a place for women". С разрешения автора мы публикуем статью, впервые переведенную на русский язык.
Пять главных больных тем охраны наследия
В преддверии фестиваля «Архитектурное наследие» публикуем несколько мнений – Ирины Крымовой, Ирины Маркиной и Петра Черненко – об актуальных российских проблемах в области охраны наследия.
ВХУТЕМАС versus БАУХАУС
Дмитрий Хмельницкий о причудах историографии советской архитектуры, о роли ВХУТЕМАСа и БАУХАУСа в формировании советского послевоенного модернизма.
Архитектурный протекционизм по-шведски
Башни-близнецы бюро OMA в Стокгольме не получили главную архитектурную награду Швеции: это не просто каприз жюри, объясняет Елена Волкова.
Еще одна история
Рассказ Феликса Новикова о проектировании и строительстве ДК Тракторостроителей в Чебоксарах, не вполне завершенном в девяностые годы. Теперь, когда рядом, в парке построено новое здание кадетского училища, автор предлагает вернуться в идее размещения монументальной композиции на фасадах ДК.
Сергей Скуратов: «Школа должна была стать жемчужиной...
Говорим с Сергеем Скуратовым о результатах конкурса на здание в центре комплекса, которым архитектор занимается с 2006 года. Показываем не победивший конкурсный проект и делаем попытку изучить случай.
К проблеме хронологии сталинской архитектуры
Дмиртий Хмельницкий – о том, что советский конструктивизм последних лет был, на самом деле, сталинской архитектурой: «по социальному смыслу, типологии и функциональному содержанию».
Арки, ворота, окна, проемы, пустоты, дырки
В архитектуре АБ «Остоженка», особенно в крупных комплексах, значительную роль играют арки, организующие пространство и массу: часто большие, многоэтажные. В публикуемой статье Александр Скокан размышляет о роли и смысле масштабных цезур, проемов и арок.
Вавилонская башня культуры?
Реконструкция ГЭС-2 для Фонда V-A-C по замыслу Ренцо Пьяно в центре Москвы – яркий пример глобальной архитектуры, льстящей заказчику, но избежать воздействия сложного контекста этот проект все же не может.
WAF 2019: в ожидании финала
Говорим c авторами проектов, вышедших в финал премии WAF: об их взгляде на фестиваль, о проектах и вероятных способах презентации.
Проект Россия 88/89: архитектура вокруг человека
Главный редактор журнала Проект Россия Юлия Шишалова объясняет, почему номер, посвященный общественным интерьерам, получился двойным и почему добрая пятая часть журнала посвящена теме НЭР.
Архитектор об архитектуре и архитекторах
Тезисное изложение лекции Александра Скокана. Авторский подзаголовок – субъективная попытка рассказать о профессиональных проблемах.
Пять вредных вопросов
Интернет-издание Fast Company попыталось выяснить, какие вопросы лучше не задавать самому себе, чтобы не растерять свой творческий потенциал. К разговору о проблеме подключились специалисты, которые исследуют творчество или работу мозга.
Год 2021: что говорят архитекторы
Вот и наш новый опрос по итогам 2021 года. Ответили 35 архитекторов, включая главных архитекторов Москвы и области. Обсуждают, в основном, ГЭС-2: все в восторге, хотя критические замечания тоже есть. И еще почему-то много обсуждают минимализм, нужен и полезен, или наоборот, вреден и скоро закончится. Всем хорошего 2022 года!
Григорий Ревзин об ЭКСПО 2020: Европа и отказ от формы
Рассматривая тематические павильоны и павильоны европейских стран, Григорий Ревзин приходит к выводу, что «передовые страны показывают, что архитектура это вчерашний день», главная тенденция состоит в отсутствии формы: «произведение это процесс, лучшая вещь – тусовка вокруг ничего».
Григорий Ревзин об ЭКСПО 2020: «страны с проблематичной...
Продолжаем публиковать тексты Григория Ревзина об ЭКСПО 2020. В следующий сюжет попали очень разные павильоны от Белоруссии до Израиля, и даже Сингапур с Бразилией тоже здесь. Особняком стоит Польша: ее автор считает «играющей в первой лиге».
Толерантная эстетика терраформирования
Всемирная выставка – гигантское мероприятие, ему сложно дать какое-то одно определение и охватить одним взглядом. Тем более – такая амбициозная и претендующая на рекорды, которая, несмотря на превратности пандемии, открыта сейчас в Дубае. Не претендуя на универсальность, делаем попытку рассмотреть экспо 2020, где за эффектными крыльями «звездных» архитекторов и восторгом от исследований Космоса проступают приметы эстетической толерантности девелоперского проекта.
Система связей
Бюро HOK разработало мастерплан выставочного комплекса для Экспо-2020 в Дубае.
Технологии и материалы
Выгода интеграции клинкера в стеклофибробетон
В условиях санкций сложные архитектурные решения с кирпичной кладкой могут вызвать трудности с реализацией. Альтернативой выступает применение стеклофибробетона, который может заменить клинкер с его необычными рисунками, объемом и игрой цвета на фасаде.
Обаяние романтизма
Интерьер в стиле романтизма снова вошел в моду. Мы встретились с Еленой Теплицкой – дизайнером, декоратором, модельером, чтобы поговорить о том, как цвет участвует в формировании романтического интерьера. Практические советы и неожиданные рекомендации для разных темпераментов – в нашем интервью с ней.
Навстречу ветрам
Glorax Premium Василеостровский – ключевой квартал в комплексе Golden City на намывных территориях Васильевского острова. Архитектурная значимость объекта, являющегося частью парадного морского фасада Петербурга, потребовала высокотехнологичных инженерных решений. Рассказываем о технологиях компании Unistem, которые помогли воплотить в жизнь этот сложный проект.
Вся правда о клинкерном кирпиче
На российском рынке клинкерный кирпич – это синоним качества, надежности и долговечности. Но все ли, что мы называем клинкером, действительно им является? Беседуем с исполнительным директором компании «КИРИЛЛ» Дмитрием Самылиным о том, что собой представляет и для чего применятся этот самый популярный вид керамики.
Игры в домике
На примере крытых игровых комплексов от компании «Новые Горизонты» рассказываем, как создать пространство для подвижных игр и приключений внутри общественных зданий, а также трансформировать с его помощью устаревшие функциональные решения.
«Атмосферные» фасады для школы искусств в Калининграде
Рассказываем о необычных фасадах Балтийской Высшей школы музыкального и театрального искусства в Калининграде. Основной материал – покрытая «рыжей» патиной атмосферостойкая сталь Forcera производства компании «Северсталь».
Между светильником и трековой системой – модульная...
Российский бренд светодиодного оборудования Arlight представляет модульную систему APRIORI, универсальный конструктор, каждый элемент которого призван воплотить уникальную дизайнерскую задумку.
Фасадные подсистемы Hilti для воплощения уникальных...
Как возникают новые продукты и что стимулирует рождение инженерных идей? Ответ на этот вопрос знают в компании Hilti. В обзоре недавних проектов, где участвовали ее инженеры, немало уникальных решений, которые уже стали или весьма вероятно станут новым стандартом в современном строительстве.
ГК «Интер-Росс»: ответ на запрос удобства и безопасности
ГК «Интер-Росс» является одной из старейших компаний в России, поставляющей системы защиты стен, профили для деформационных швов и раздвижные перегородки. Историю компании и актуальные вызовы мы обсудили с гендиректором ГК «Интер-Росс» Карнеем Марком Капо-Чичи.
Для защиты зданий и людей
В широкий ассортимент продукции компании «Интер-Росс» входят такие обязательные компоненты безопасного функционирования любого медицинского учреждения, как настенные отбойники, угловые накладки и специальные поручни. Рассказываем об особенностях применения этих элементов.
Стоимостной инжиниринг – современная концепция управления...
В современных реалиях ключевое значение для успешной реализации проектов в сфере строительства имеет применение эффективных инструментов для оценки капитальных вложений и управления затратами на протяжении проектного жизненного цикла. Решить эти задачи позволяет использование услуг по стоимостному инжинирингу.
Материал на века
Лиственница и робиния – деревья, наиболее подходящие для производства малых архитектурных форм и детских площадок. Рассказываем о свойствах, благодаря которым они заслужили популярность.
Приморская эклектика
На месте дореволюционной здравницы в сосновых лесах Приморского шоссе под Петербургом строится отель, в облике которого отражены черты исторической застройки окрестностей северной столицы эпохи модерна. Сложные фасады выполнялись с использованием решений компании Unistem.
Натуральное дерево против древесных декоров HPL пластика
Вопрос о выборе натурального дерева или HPL пластика «под дерево» регулярно поднимается при составлении спецификаций коммерческих и жилых интерьеров. Хотя натуральное дерево может быть красивым и универсальным материалом для дизайна интерьера, есть несколько потенциальных проблем, которые следует учитывать.
Максимально продуманное остекление: какими будут...
Глубина, зеркальность и прозрачность: подробный рассказ о том, какие виды стекла, и почему именно они, используются в строящихся и уже завершенных зданиях кампуса МГТУ, – от одного из авторов проекта Елены Мызниковой.
Кирпичная палитра для архитектора
Свыше 300 видов лицевого кирпича уникального дизайна – 15 разных форматов, 4 типа лицевой поверхности и десятки цветовых вариаций – это то, что сегодня предлагает один из лидеров в отечественном производстве облицовочного кирпича, Кирово-Чепецкий кирпичный завод КС Керамик, который недавно отметил свой пятнадцатый день рождения.
Панорамы РЕХАУ
Мир таков, каким мы его видим. Это и метафора, и факт, определивший один из трендов современной архитектуры, а именно увеличение площади остекления здания за счет его непрозрачной части. Компания РЕХАУ отразила его в широкоформатных системах с узкими изящными профилями.
Корабль
Следующий проект из череды предложений конкурса на павильон России на EXPO 2025 в Осаке, – напомним, результаты конкурса не были подведены – авторства ПИО МАРХИ и АМ «Архимед», решен в образе корабля, и вполне буквально. Его абрис плавно расширяется кверху, у него есть трап, палубы, а сбоку – стапеля, с которых, метафорически, сходит этот корабль.
«Судьбоносный» музей
В шотландском Перте завершилась реконструкция городского зала собраний по проекту нидерландского бюро Mecanoo: в обновленном историческом здании открылся музей.
Перезапуск
Блог Анны Мартовицкой перезапустился как видеожурнал архитектурных новостей при поддержке с АБ СПИЧ. Обещают новости, особенно – выставки, на которые можно пойти в архитектурным интересом.
Вторично использованная инфраструктура
Архитекторы CRA-Carlo Ratti Associati представили проект превращения нефтехранилища в порту Триеста в «зеленый» во всех смыслах энергетический парк.
Степь полна красоты и воли
Задачей выставки «Дикое поле» в Историческом музее было уйти от археологического перечисления ценных вещей и создать образ степи и кочевника, разнонаправленный и эмоциональный. То есть художественный. Для ее решения важным оказалось включение произведений современного искусства. Одно из таких произведений – сценография пространства выставки от студии ЧАРТ.
Рыба метель
Следующий павильон незавершенного конкурса на павильон России для EXPO в Осаке 2025 – от Даши Намдакова и бюро Parsec. Он называет себя архитектурно-скульптурным, в лепке формы апеллирует к абстрактной скульптуре 1970-х, дополняет программу медитативным залом «Снов Менделеева», а с кровли предлагает съехать по горке.
Лазурный берег
По проекту Dot.bureau в Чайковском благоустроена набережная Сайгатского залива. Функциональная программа для такого места вполне традиционная, а вот ее воплощение – приятно удивляет. Архитекторы предложили яркие павильоны из обожженного дерева с характерными силуэтами и настроением приморских каникул.
Зеркало души
Продолжаем публиковать проекты конкурса на проект павильона России на EXPO в Осаке 2025. Напомним, его итоги не были подведены. В павильоне АБ ASADOV соединились избушка в лесу, образ гиперперехода и скульптуры из световых нитей – он сосредоточен на сценографии экспозиции, которую выстаивает последовательно как вереницу впечатлений и посвящает парадоксам русской души.
Кораблик на канале
Комплекс VrijHaven, спроектированный для бывшей промзоны на юго-западе Амстердама, напоминает корабль, рассекающий носом гладь канала.
Хабаровск — город, загадочный тем, что он очень хорош. По всему это должен быть понятный большой (больше 600 тыс. населения) город советской индустриализации <...>.
Формулируй это
Лада Титаренко любезно поделилась с редакцией алгоритмом работы с ChatGPT 4: реальным диалогом, в ходе которого создавался стилизованный под избу коворкинг для пространства Севкабель Порт. Приводим его полностью.
Часть идеала
В 2025 году в Осаке пройдет очередная всемирная выставка, в которой Россия участвовать не будет. Однако конкурс был проведен, в нем участвовало 6 проектов. Результаты не подвели, поскольку участие отменили; победителей нет. Тем не менее проекты павильонов EXPO как правило рассчитаны на яркое и интересное архитектурное высказывание, так что мы собрали все шесть и будем публиковать в произвольном порядке. Первый – проект Владимира Плоткина и ТПО «Резерв», отличается ясностью стереометрической формы, смелостью конструкции и многозначностью трактовок.
Острог у реки
Бюро ASADOV разработало концепцию микрорайона для центра Кемерово. Суровому климату и монотонным будням архитекторы противопоставили квартальный тип застройки с башнями-доминантами, хорошую инсолированность, детализированные на уровне глаз человека фасады и событийное программирование.
Города Ленобласти: часть II
Продолжаем рассказ о проектах, реализованных при поддержке Центра компетенций Ленинградской области. В этом выпуске – новые общественные пространства для городов Луга и Коммунар, а также поселков Вознесенье, Сяськелево и Будогощь.
Барочный вихрь
В Шанхае открылся выставочный центр West Bund Orbit, спроектированный Томасом Хезервиком и бюро Wutopia Lab. Посетителей он буквально закружит в экспрессивном водовороте.
Сахарная вата
Новый ресторан петербургской сети «Забыли сахар» открылся в комплексе One Trinity Place. В интерьере Марат Мазур интерпретировал «фирменные» элементы в минималистичной манере: облако угадывается в скульптурном потолке из негорючего пенопласта, а рафинад – в мраморных кубиках пола.
Высокоэффективный Париж
Три жилых корпуса в парижской Олимпийской деревне по проекту бюро Brenac & Gonzalez & Associés задуманы как образец ресурсоэффективности.
Образ хранилища, метафора исследования
Смотрим сразу на выставку «Архитектура 1.0» и изданную к ней книгу A-Book. В них довольно много всякой свежести, особенно в тех случаях, когда привлечены грамотные кураторы и авторы. Но есть и «дыры», рыхлости и удивительности. Выставка местами очень приятная, но удивительно, что она думает о себе как об исследовании. Вот метафора исследования – в самый раз. Это как когда смотришь кино про археологов.
В сетке ромбов
В Выксе началось строительство здания корпоративного университета ОМК, спроектированного АБ «Остоженка». Самое интересное в проекте – то, как авторы погрузили его в контекст: «вычитав» в планировочной сетке Выксы диагональный мотив, подчинили ему и здание, и площадь, и сквер, и парк. По-настоящему виртуозная работа с градостроительным контекстом на разных уровнях восприятия – действительно, фирменная «фишка» архитекторов «Остоженки».
Связь поколений
Еще одна современная усадьба, спроектированная мастерской Романа Леонидова, располагается в Подмосковье и объединяет под одной крышей три поколения одной семьи. Чтобы уместиться на узком участке и никого не обделить личным пространством, архитекторы обратились к плану-зигзагу. Главный объем в структуре дома при этом акцентирован мезонинами с обратным скатом кровли и открытыми балками перекрытия.
Средиземноморская идентичность
Архитектор Амелия Тавелла выиграла конкурс на проект реконструкции термального центра на юге Франции, у самого берега Средиземного моря.
Сады как вечность
Экспозиция «Вне времени» на фестивале A-HOUSE объединяет работы десяти бюро с опытом ландшафтного проектирования, которые размышляли о том, какие решения архитектора способны его пережить. Куратором выступило бюро GAFA, что само по себе обещает зрелищность и содержательность. Коротко рассказываем об участниках.
Розовый vs голубой
Витрина-жвачка весом в две тонны, ковролин на стенах и потолках, дерзкое сочетание цветов и фактур превратили магазин украшений в место для фотосессий, что несомненно повышает узнаваемость бренда. Автор «вирусного» проекта – Елена Локастова.
Образцовая ностальгия
Пятнадцать лет компания Wuyuan Village Culture Media Company занимается возрождением горной деревни Хуанлин в китайской провинции Цзянси. За эти годы когда-то умирающее поселение превратилось в главную туристическую достопримечательность региона.
IPI Award 2023: итоги
Главным общественным интерьером года стал туристско-информационный центр «Калужский край», спроектированный CITIZENSTUDIO. Среди победителей и лауреатов много региональных проектов, но ни одного петербургского. Ближайший конкурент Москвы по числу оцененных жюри заявок – Нижний Новгород.
С градостроительной точки зрения самое примечательное в этом городе — это его план. Я не знаю больше такого большого города без прямых улиц. Так может выглядеть план средневекового испанского или шотландского борго, но не современный крупный город
Птица земная и небесная
В Музее архитектуры новая выставка об архитекторе-реставраторе Алексее Хамцове. Он известен своими панорамами ансамблей с птичьего полета. Но и модернизм научился рисовать – почти так, как и XVII век. Был членом партии, консервировал руины Сталинграда и Брестской крепости как памятники ВОВ. Идеальный советский реставратор.
