Григорий Ревзин об ЭКСПО 2020: «страны с проблематичной идентичностью»

Россия и Америка

В павильон России целый день стоит большая очередь, я, естественно, как гражданин своей страны, попытался пройти по знакомству, и пока это знакомство организовывалось через три страны и два правительства посредством телефонных звонков и мессенджеров, решил пойти посмотреть США. И там все оказалось каким-то прямо-таки родным. А очереди не было никакой.

Павильон США не имеет формы, ему попался участок в форме тупой трапеции, в неожиданном месте сделан вырез прохода под малоудачным углом, так что входишь ты или выходишь, все равно упираешься в стену. Остальное застроено одним ангаром по периметру. Архитектура самая простая, почти как Белоруссия. Авторы павильона, фирма Woods Bagot, малоизвестая, но как выяснилось очень старая австралийская корпорация с американским офисом, которая строит по всему миру, в Сиднее, Лондоне, Нью-Йорке, и везде без излишеств, даже не промешает эту работу на своем сайте, считая, видимо, незначительной. А зря, потому что ангар, конечно, но сплошь украшен пятиугольными металлическими звездочками, так и опять этак, и хоть штамповка, но как бы чеканка в цветочек.

Входишь, и сразу упираешься в экран, и с него произносит речь вице-президент США Камала Харрис. Мы, говорит, мировой лидер, у нас прогресс, наука, технологии, у нас образование, медицина, справедливость, у нас конституция и мы очень собой гордимся. Очень хорошо говорит, с выражением, приятной интонацией с нотками искренности, с душевностью на лице, видно, что очень хорошая и достойная женщина, но ощущение, что жизнь ее как-то прошла по профсоюзной линии или где-то при райкоме. Потом попадаешь на травелатор, и он тебя везет по экспозиции. И там портреты разных американских изобретателей, Белла, Эдисона, Форда и дальше, и краткое изложение того, что именно они изобрели. Ну как бы конкретизация того, что Америка – это центр научно-технического прогресса, и большинство известных изобретателей были гражданами США. Приятно так, культурно, люди все знакомые из учебников, за пределы школьной программы травелатор не выезжает. Потом приезжает в главный зал, а там, о чудо, летают как бы в звездном небе шар Земли, большой, и Луны, поменьше, очень красиво подсвеченные, виды рельефа нечеткие, а как бы сквозь космическую дымку. Красиво прямо как в планетарии. И среди них летает космонавт в скафандре, большой, не в масштабе, а как бы передающий масштаб явления. И диктор добрым тоже голосом говорит, мы были первые на земле, мы стали первые в Космосе. Немного неожиданно в павильоне США это слышать, но сами слова-то какие знакомые! И все, дальше выходишь из зала, а там – представляете! – настоящая ракета! На которой они были первыми в Космосе ракета, Space Х называется, и они ее привезли! Она немного несвежая, историческая, но какая вещь! Ну а потом спускаешься вниз мимо ракеты, и там уже фаст-фуд. Кстати, среди американских шагов на пути прогресса важной ступенью был кетчуп Heinz, который великий изобретатель Генри Джон Хайнц показал на ЭКСПО в Филадельфии, в 1876 году.

У нас тоже висят портреты разных русских ученых, которые тоже что-то изобрели, но не в смысле движения к прогрессу, а просто в силу чрезвычайной силы ума. Изобретения не описываются, портреты какие-то погруженные в себя, выглядят они не как солдаты армии прогресса, а как лица неофициальные, а возможно и праздные, а вместо травелатора у нас эскалатор. Поднимаешься на третий этаж (второй для переговоров), там тоже темная комната, но вместо планеты земля там мозг. Это такая мобильная скульптура, она движется, раздвигается, на поверхности начинают строится связи между нейронами, а на окружающих главную инсталляцию экранах появляются города, в них высвечиваются точки, и они так же связываются. Тезис в том, что мысль рождается как связь между нейронами, а социум – как связь между людьми, отсюда мы биологически обречены на сотрудничество и чем оно активнее, тем смыслов больше. Философия в стиле Дюркгейма, никакой идеологии, артистичная, я бы даже сказал отвязанная инсталляция, послание миру от лица мозга. И у нас в павильоне нет видеообращения Путина или какого-либо другого ответственного лица, которому он поручил видеообратиться. Вообще нет ни одного портрета Путина во всем павильоне. Это прямо скандал какой-то. В любой Замбии или Заире есть портрет первого лица, в Америке есть, а у нас нет. Прямо Европа какая-то – у них тоже не принято.
 

Я бы сказал, мы поменялись местами. Американский павильон мог бы сделать СССР образца 1970 года, такой уже подусталый брежневский СССР, но еще бодрый и генеральски самоуверенный. Российский павильон могла бы сделать Америка того же времени, это творение такого физика-ядерщика, который ездит на фестиваль в Вудсток, и у него соединяется уверенность в возможности научного, математического даже решения фундаментальных проблем бытия, детская вера в возможности машин и технологии, и несколько даже галлюциногенное индивидуалистическое восприятие яркости и остроты жизни. Жалко, что русская делегация явилась в Дубай в черных костюмах – им бы подошли люминисцентные гавайки в тонкую полоску рубежа 60-х и 70-х.

Я что-то прочитал про павильон Чобана Tchoban Sergej и с кем-то об этом поспорил. Я не говорил с ним, и не знаю, что сам он думает про свою работу. Но я хочу сказать, что его уникальность, его невероятная ценность для нас в том, что он как-то ухитряется протащить через цепенеющий бюрократический аппарат вот этот дух, соединяющий раскованность, даже отвязанность, яркость и глубину. Он сохраняет веру в то, что архитектурой можно что-то сказать, и даже сказать что-то, что еще не звучало. Вам матрешка в русском павильоне видится? Юла? Ну да, вы же на ярмарке. Китай вон тоже сделал карусель, оцените разницу в качестве. Вы, кстати, попробуйте протащить юлу через заседание с утверждением плана русского павильона. А дервиша не видите? Но вы же в мусульманской стране! А кенотаф Ньютона Булле не видите? С мозгом Ньютона, висящем в центре шара мироздания? А Пантеон? Но это же очевидно! А как все это – от Пантеона до интернета – существует сегодня? Как выглядит? Чобан у нас уникален, потому что он умеет думать такими категориями и о таких предметах, и может их воплощать в здания.

Главная проблема современного ЭКСПО – как соединить осмысленное, даже серьезное высказывание, которое можно сделать от лица страны, с институтом ярмарки, попросту базара. Главная проблема современной архитектуры – как сделать форму подвижной. Чтобы она лилась как свет, как потоки данных, как кадры клипа, как течение мысли, чтобы она изменялась у вас на глазах. Вот на эти темы у нас павильон. А могло бы быть как в Америке – у нас с Байденом, как выясняется много общего в смысле ностальгии по Леониду Ильичу.