В 2021 году, реагируя на тенденции высотного роста Москвы, мы начали делать серию интервью о высокоплотной застройке. Потом возникли сомнения, актуальна ли эта повестка по-прежнему, однако апрельское заседание Архсовета, в частности, показало, что да, более чем актуальна. А вопрос этот – сложный, в большей степени инфраструктурный, технологический, экономический, этический, социально-политический. Где тут архитектор, в процессе «выдавливания», по выражению Рема Колхаса, полезных метров из участка?
Владимир Плоткин:
«Выдавливание» квадратных метров из участка в рамках уже утвержденной и принятой задачи – это одна из профессиональных компетенций архитектора. И не может быть никаких разглагольствований о социальной или гуманитарной миссии архитектора, которая как будто только и состоит в том, чтобы удержать застройку «в рамках», что-то уменьшить, сократить или прекратить. Если, конечно, речь не идет о чем-то совсем неприемлемом, чуть ли не экзистенциально угрожающем всему человечеству или отдельно взятой территории. Но таких экзистенциональных угроз в рамках нашей профессиональной ответственности лично я в своей практике не встречал.
А у вас нет ощущения, что архитектор в конечном счете отвечает за решения, которые не принимает? На него возлагают, так сказать, апологию высоток…
Сразу начну оправдываться – я не апологет ни высоток, ни антивысоток.
Но если мы беремся за проект, то, значит, принимаем его параметры и ищем оптимальные ответы на все вызовы, и понимаем, что несправедливые обвинения в наш адрес по поводу не нами принятых решений обязательно будут. Но я бы не сказал, что тут требуется «отвечать»; это, повторюсь, нормальная профессиональная деятельность.
Вид с Останкинской башни. Центр «Хуамин» на улице Вильгельма Пика / ТПО «Резерв» (по центру), на фоне жилой застройки проезда Серебрякова
Фотография: Юлия Тарабарина, Архи.ру
Иными словами, архитектор не должен пытаться воздействовать на масштаб застройки? Он в лучшем случае «лепит» объем, а в худшем декорирует фасад?
Необходимо определиться с терминами масштаб и масштабирование. Если под масштабом понимать геометрические параметры, то есть высоту и ширину, то это зачастую нужно принимать как неоспариваемую или непреодолимую данность. С другой стороны, масштабирование получаемых объемов, в сторону укрупнения визуального восприятия объекта или наоборот, предполагает и их «лепку», и декорирование фасадов – это обязательная работа архитектора в зависимости от желаемого эффекта. Приемы могут быть разными – фрактализация объема, просто декорация фасада и тому подобное. Так что ничто не лучше и не хуже.
Задача – найти приемлемое решение: эстетическое, экономическое, инфраструктурное и так далее, создать благоприятную среду и нанести минимальный вред. Впрочем, и это банальная диалектика, вред в той или иной степени всегда неизбежен – создавая что-то новое, непременно разрушаешь что-то старое, существующее: будь то природа или сложившаяся городская среда. Увы, у нас сложная, очень уязвимая и порой беззащитная для критики профессия.
Вид с Останкинской башни. Слева ЖК «Триколор» / ТПО «Резерв»
Фотография: Юлия Тарабарина, Архи.ру
Между тем высотное строительство нередко ругают просто за то, что оно высотное.
Да, сложилось несколько известных смысловых паттернов, которые повторяют из раза в раз в этой длящейся много лет дискуссии. Надо, однако, понимать, что высотное строительство – не только «жадность заказчика» или, как иногда говорят, «непоправимый визуальный ущерб» городской среде. Это и экономия городской земли за счет сокращения пятна застройки, и освобождение площади для благоустройства и озеленения. Москва – город с непрерывно растущим населением, и рост мегаполиса вверх помогает избегать его горизонтального расширения, «расползания». Крупные комплексы становятся, в той или иной степени, новыми городскими центрами, уменьшают ежедневные миграции внутри города. Сокращается длина транспортной сети и нагрузка на транспорт. Все это довольно значительные плюсы для города, который, повторюсь, быстро растет.
Достаточно ли компенсирует благоустройство, внедрение культурных институций, ритейла и прочих функций – значительное повышение высотности? Или вопрос поставлен неверно и речь не о компенсации, а о том, что одно – высотное строительство, финансово обеспечивает другое – качество функционального наполнения?
Я не совсем согласен с постановкой вопроса и в первой, и во второй версии.
Параллельно с высотным строительством неизбежно в той или иной степени идет уплотнение различных замечательных и необходимых городских функций и тут, на мой взгляд, не может быть речи ни о какой компенсации с обеих сторон. Вопрос только в степени насыщенности и качестве функций и благоустройства.
Вы согласны с распространенным мнением, что у каждого типа застройки есть свои преимущества, а главное достоинство мегаполиса – это драйв, энергетика и большее количество возможностей в одном месте?
Конечно согласен. Более того – это мое глубочайшее убеждение. Настоящий полноценный город сочетает разнообразные жизненные уклады, функции и типы застройки. Желательно их порайонное и достаточно плотное размещение в пределах пешеходных путей или неутомительных транспортных маршрутов. Это обогащает нашу визуальную и пользовательскую среду. Да и просто интересно гулять по такому городу.
Разнообразная и разномасштабная среда может формироваться естественным путем, через действие рынка и через постепенное, а иногда скачкообразное, развитие города. Но ее также можно формировать в рамках конкретных проектов, особенно таких, которые предназначены для развития значительной территории – используя интегральный подход и типологию многофункциональных комплексов. В нескольких наших конкурсных градостроительных проектах: МФЦ в Рублево-Архангельском, проекте преобразования Серого пояса Петербурга, пилотном проекте реновации в Царицыно, – мы предлагали или, скорее, декларировали именно такие разнохарактерные, относительно небольшие планировочные структуры, плотно сосредоточенные вместе на одной территории.
Международный финансовый центр в Рублево-Архангельском
© ТПО «Резерв» + Maxwan
Концепция реорганизации кварталов территории 2А, 2 Б района Царицыно
© ТПО «Резерв»
Все три проекта, которые вы сейчас перечислили, – варианты как раз очень разнообразной, очень смешанной застройки. В проекте для Царицына преобладала заданная конкурсом высотность 6-9-15 этажей с редкими повышениями. В Рублево-Архангельском и в Сером поясе на больших территориях соседствовали природные парки, низкоэтажный формат от ИЖС до квартальных 7-9 этажей – и высокоплотные фрагменты в жанре Сити.
А вопрос такой – в какой момент здание и застройка из просто крупных становятся мегамасштабными, вызывая критику и ненависть горожан? Это определяется только масштабом? Средняя этажность – нормальная архитектура, большая высотность – плохая по определению. Переходит ли оно в какой-то особый класс строительства, не-архитектурный, или над-архитектурный, такой, который «просто есть»? Или все зависит от точки отсчета: кому-то 12 этажей много, а кому-то и 35 мало?
Критерии оценки и восприятие нормальности масштаба и высотности застройки очень и очень разные. Они зависят от времени и места, в котором происходит трансформация привычной людям городской среды. Малоэтажная застройка Москвы на рубеже XIX и XX веков начинает наполняться среднеэтажными домами; в какой-то момент даже 10-этажный дом Моссельпрома казался ненормально высоким небоскребом. К середине XX века 10-этажные «сталинские» дома уже считаются нормальной, красивой и комфортной архитектурой. Ну, а о «Семи сестрах» и говорить не надо – полный восторг! Высота тут благо – главное, чтобы дом был красивым и уместным. Неприятие – ненависть слишком сильное слово – высотных домов чаще всего вызывается неосознанным протестным рефлексом на непривычное, и это нормально. Потом проходит.
Скажите жителю Манхэттена или Гонконга, что их дома это не архитектура!
Вспомните мега-города в фантастических блокбастерах, «Звездных войнах» и тому подобных. Там самое высокое, что есть сейчас в мире, выглядит малоэтажной застройкой.
Кроме того, разумеется, существуют разные жизненные уклады и предпочтения: кто-то хочет быть поближе к земле, у кого-то высотобоязнь, ну а кто-то хочет быть поближе к небу, видеть широкие горизонты, городские или природные пейзажи. Личные предпочтения, конечно, тоже в значительной степени определяют точку отсчета нормальности.
А где вы башню никогда не стали бы строить? В поле? В историческом центре?
Очень трудный вопрос! Если рассуждать абстрактно, то строить можно в любом месте, а в поле с удовольствием! Представьте картину – степь на сто километров вокруг, солнце, синее небо и стоит такая сверкающая штука километровой высоты – красота! Почти такое, правда, в мире уже есть, да и всегда было – вспомните пирамиды, башни замков или соборов на холмах.
А если серьезно, то для каждого конкретного места требуется аккуратный подход, а в сложившихся исторических центрах везде, к счастью, есть установленные высотные ограничения, которым и нужно следовать. Конечно, могут быть исключения, но…
В какой-то момент среди ваших проектов было очень много крупных зданий. Насколько это интересно – работать с большими объемами? Чем отличается работа с мегамасштабом?
Они и сейчас есть. Да, интересно, потому что это будет заметно в городе и как следствие очень ответственно. Чем отличается работа с мегамасштабом? Да ничем, разве что углубленным изучением технических особенностей высотного строительства и более внимательным ландшафтно-визуальным анализом дальних точек восприятия объема.
И еще: требуется более тщательное соблюдение разумного баланса между продаваемой или сдаваемой площадью и площадями для вертикальных и горизонтальных коммуникаций, в том числе и инженерных. Это справедливо и для невысотных зданий, но в высотках, принимая во внимание относительно небольшую площадь этажа, потери полезных квадратных метров, помноженные на количество этажей, могут быть значительными.
Однако у мегазданий нет внутреннего пространства, точнее оно намного мельче, чем они сами. Они своего рода скульптуры, внутри состоящие из ячеек. И работать, соответственно, приходится только с внешней формой. Это так?
Да, чаще всего так, потому что однородная внутренняя структура, состоящая из повторяющихся объемно-планировочных элементов – это собственно типология жилых и офисных башен, и не только башен. Кстати, у мегазданий могут быть огромные внутренние пространства: атриумы, встроенные залы.
Вы, кажется, успели поэкспериментировать со всеми вариантами распределения массы: мега-кварталами, пластинами-стенами, даже «сингапурскими» перемычками на гигантской высоте, и общепринятыми на данный момент в Москве тремя башнями на стилобате.
ЖК «Небо»
Фотография © Алексей Народицкий / предоставлено ТПО «Резерв»
Считаете ли вы, что какой-то из подходов оптимален – к примеру, те же башни, которые, кажется, теперь устойчиво преобладают?
Любой из подходов может быть.
Если требуется что-то специальное, иконическое и при этом экономится пятно застройки из-за выноса крупноразмерных помещений или рекреаций наверх – появятся «сингапурские перемычки».
Гигантские стены-пластины не самый гуманный вариант, так как они убивают прозрачную городскую перспективу и часто монотонны. Но иногда оказывается, что это самый емкий вариант и тогда на помощь приходят огромные щели – разрывы в верхних этажах, они открывают небо и формируют силуэт – как, к примеру, в нашем ЖК «Лица». Можно разнообразить фасады секций, создавая иллюзию разнохарактерной застройки – пионером такого подхода для Москвы выступило бюро СПИЧ в «Микрогороде в лесу». Впрочем, и гигантские пластины могут создавать сильный запоминающийся визуальный импульс – на скоростных транзитных магистралях, например.
-
![zooming]()
Жилой комплекс «Лица»Фотография © Илья Иванов / предоставлено ТПО «Резерв»
-
![zooming]()
Жилой комплекс «Лица»Фотография © Константин Антипин / предоставлено ТПО «Резерв»
Отдельные башни с простыми или усложненными формами – самый универсальный вариант, этот подход чаще всего применяется. И если застройщик хочет произвести впечатление не только рекордной высотой башен, которая часто бывает ограниченной городским регламентом или другими соображениями, то архитекторы с удовольствием занимаются совершенно новыми, не имеющими аналогов в истории зодчества, формообразованиями. Появляются закрученные башни, башни-скульптуры в бионическом «витальном» стиле, и порой это очень красиво, мне нравится, хотя такой подход и не совсем в моем вкусе. Впрочем должен признать, что и среди наших проектов можно встретить спиральную форму, как к примеру в одном из давних конкурсных предложений для ММДЦ.
Конкурсный проект для участка 20 ММДЦ Москва Сити. Высота 240 м / 2010 год, варианты
© ТПО «Резерв»
Несомненно, это разнообразит среду и в будущем может стать привычным, если не доминирующим, дополнением городского силуэта.
Кстати, если говорить о трех башнях – сейчас достраиваются очень стройные и изящные башни Сергея Скуратова около Сити на Краснопресненской набережной.
В некоторых ваших проектах просматриваются попытки смешать разные типы города, причем контрастно – гипермасштаб и совсем небольшие, 5-6 этажные объемы. Этот подход оправдал себя? А другие варианты города смешанной высотности, к примеру кварталы с высотными акцентами – у них есть перспективы?
На первый вопрос о смешении типов городской застройки я ответил ранее. Кварталы с высотными акцентами были всегда в истории архитектуры. Почему бы им не быть в будущем? Насколько высоки и красивы будут эти акценты – зависит уже от мастерства архитектора.
Кстати о красоте – что более действенно: силуэт, перепады высоты, фасадный паттерн, благоустройство городского пространства, сложное устройство первых этажей?
Порядком поставленных вопросов вы уже на них ответили.
Алгоритм подсознательного восприятия архитектуры у реципиента нашего искусства как правило следующий: сначала он видит и оценивает здание целиком – высоту, силуэт, крупные элементы. Подходя ближе, останавливает взгляд на рисунке и элементах фасада, это или колонны, арки, лепнина, или современный паттерн. Ну а потом уже воспринимает все, что расположено на уровне глаз – цоколи, привлекательные витрины и то, что под ногами – собственно благоустройство.
Высотные крупномасштабные дома видны издалека, поэтому да, важен силуэт самого здания. Силуэт может формировать и окружающая его контрастная по высоте застройка.
Ну а далее по списку, и все в этом списке одинаково действенно и важно.
Если попробовать взять за скобки исторические турбулентности и посмотреть на тенденции развития Москвы за 30 лет, как вы видите ее будущее? Она зарастет башнями?
Я думаю, что да. Процесс пошел и искусственно его останавливать не следует. Это не значит, что он не должен быть разумно организован. Важны правильные места локализации и пространственные векторы развития высотного строительства. Сегодня, например, в Москве активно развивается Большой Сити в северо-западном направлении.
